"Главная особенность южных маршрутов - это большие глубины, которые начинаются практически сразу от берега, либо отдельно стоящие рифы с практически отвесными стенками. Также встречаются коралловые рифы, где максимальная глубина погружений может не превышать 20 м. Вокруг рифов встречаются пышные заросли мадрепоровых кораллов, литвистых антипатарий и мягких кораллов вперемешку с гигантскими столбовыми кораллами. Другая особенность южных маршрутов заключается в том, что здесь постоянно встречаются акулы. Даже за одно погружение тут можно увидеть целые стаи серых, белоперых-серых акул, акул-молотов, длинно-плавниковых акул, черепах, мант, стаи барракуд, тунцов. В ночных погружениях очень часто встречаются различные голожаберные".

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ.

Abu Dabbab El Bar

Сначала, Мася, было так глубоко, что и дна не видать. Летал ли ты во сне? А я это делаю постоянно. Вот так было и в сейчас - скользишь в этой синеве - где верх - где низ - не разберешь. Прилетели мы, наконец, на место - пейзаж - как на альпийской лужайке, только что, Мася, под водой эта лужайка. Песочек и трава, скучнейший пейзаж. Так несколько минут мы и бродили по этой лужайке, а как некоторые впередиплывущие иногда ластами по дну елозили, то и вовсе стало скучно и мутно. Но тут впереди - очертания немаленькой горы. Мы к ней и поплыли для разнообразия. А Гора вдруг обнаружила признаки жизни, выпустила из себя шесть ласт, голову с клювом, оторвалась от дна, и, не переставая жевать траву, пересела чуть подальше. Мы к ней, Мася - а это черепаха. И не шесть ласт, а четыре, как у них у черепах, водится, а остальные две конечности оказались громадными, под стать хозяйке, рыбами-прилипалами. Черепаха, только гигантская, метра два, я бы соврала, что и три, да вдруг кто проверит. Повисели мы вокруг нее, поохали в регуляторы, вода, как кипящий суп стала от дыхания нашей толпы, кто-то вокруг посмотрел - а там еще одна такая гора, и еще одна, и еще одна! Насчитали их, Мася, двенадцать, а сколько еще не пересчитанных осталось, никому неизвестно. И пришел на эту же лужайку - вот уж повезло нам! - еще один громадный зверь - имя - Дюгонг, или морская корова. Видел ты, Мася, как траву стригут машинкой? Так и этот коров траву ел. Только песок во все стороны разлетался. Похож на моржа, или на кита, а раз я никого из этих не видела, то для меня и вовсе ни на кого не похож. Корова и корова, только хвост русалочий. Сначала мы все, Мася, восторгались, а потом, от обилия впечатлений, перестали, только глазами моргали, да оглядывались - кто еще огромный сюда есть придет. Никто больше не пришел, мы и поплыли на корабль. И был это день первый.

Elphinstone

"Этот риф входит в десятку лучших мест Мира для дайвинга. Риф Elphistoune cчитают жемчужиной сафари. Эльфинстоун - большой изолированный риф длиной около 300 м и шириной 70 м, вытянут с юго-востока на северо-запад. На обеих оконечностях рифа плато длиной 100-150 м с глубинами 25-40 м. Стены центральной части рифа почти отвесно уходят на глубину более 100 м. Эти стены полностью покрыты кораллами, твердыми и мягкими, древовидными и шарообразными, а среди них снуют небольшие фиолетовые групперы в ярких точках, порхают рыбы-бабочки, копошатся рыбы-попугаи.Течение довольно сильное, в основном юго-восточное, но может меняться в зависимости от ветра, образовывая непостоянные локальные течения. Все это делает погружения на Эльфинстоуне достаточно сложными, но очень увлекательными. И по красоте подводного пейзажа, и по богатству морской жизни Эльфинстоун - лучшее место "стенового дайвинга", если не во всем Красном море, то в Египте уж точно".


Слышала я про этот Эльфин Стоун, Мася, много нехорошего - и люди там пропадают, и голодные акулы скитаются стадами, потому и пропадают, я так думаю. И плевали они, эти акулы, что рыбы навалом - зачем им мелкой ложкой щи хлебать, если сразу можно отхватить жирный кусок. Но это не про меня, Мася. Живого веса во мне, сам знаешь, всего-то под пятьдесят, а остальное на мне все невкусное, особенно баллон. Аллюминий вообще вредная для еды вещь. На то я и надеялась, когда в Зодиаке болталась на пути к акульей кормушке. Было и кроме меня кого скушать. Из несъедобных - я да мой бадди. Бадди, Мася, это тот, у кого ты при случае воздух возьмешь. Поэтому бадди надо брать такого, чтобы вообще не дышал.
Про красоту, Мася, ты сверху прочитал. Все правда. Только с акулами соврали, не видела я там акул. Бадди не подвел, дышал мало, пытался на глубину от меня ускользнуть, да я его за ласту вовремя ухватила, кто ж, Мася, добровольно запасной баллон отпустит? Так мы все живыми и вернулись.

ДЕНЬ ВТОРОЙ.

Claudio.


А утром, Мася, нас ограбили. И кто? Уважаемая мною рыба именем Наполеон - и кто бы про него мог подумать такое. Выкинули нас, как водится, в воду, и пошли мы эту Клаудиу смотреть. А тут он. Толстый такой, зеленый. И даже очень красивый. Поначалу вел себя прилично. Хороводы с нами водил, косил своим круглым глазом, и все губы вытягивал. А это он, Мася, приглядывался, у кого что хорошее есть, чтобы стащить для собственных нужд. И стащил-таки, подлец! К девчонке одной метнулся молнией - никто от него такой прыти не ожидал - кусь - и желтенькую штучку, что октопус удерживает, зажевал своей толстой губой. И зачем ему эта штука понадобилась? Нет у него октопуса, нечего удерживать. И это Мася, было самое яркое событие дня, только об этом все и говорили. А когда мы его позже встретили, он, Мася, ухаживал за мной, опять хороводился, да с собой заманивал.

И как только разглядел под шапкой, что я блондинка.

Dolphins House или (Sataya - Дельфиний риф)

"Риф расположен к югу от Мелководья Ярости. Огромный риф, изогнутый в виде подковы, потрясающая прозрачность воды и, что очень необычно, на дне растут водоросли. Семь внушительных стеков кораллов, по имени Dhaab Hassan охраняет вход лагуны с глубинами в пределах от 18 м до 22 м по краю, уменьшаясь до 12 м, по мере приближения к лагуне. Внешняя стена Sataya предлагает для ныряльщиков превосходное погружение с большими черепахами. Вы погружаетесь c Зодиака, и начинаете плавание в северо-западном краю, слева от рифа. Большие скопления мягкого коралла покрывают стены. Буйство подводной жизни остро контрастирует с безжизненным пейзажем самого острова. Южная стена рифа покрыта разноцветными мягкими кораллами и украшена великолепными горгонариями. На этой подводной стене нашли приют разнообразные морские обитатели: миллионы разноцветных тропических рыб, барракуд, джеков, черепах. Кроме того, это любимое место серых и белоперых рифовых акул, акул-молотов, тунцов. В этом месте можно повстречать стада дельфинов."


Этот место стало для меня особенным, Мася. Тут мой бадди проявил главную свою любовь все норки проверять не предмет совпадения с собственным размером. Как какую пещерку увидит - нырь в нее, и ищи-свищи. Так что все время я была настороже - нехорошо было бы одной вернуться, если вдвоем пошли. Вот они сверху про эту особенность пейзажа ничего не сказали, а напрасно. Вдруг кому еще такой спелеолог достанется в бадди - где он станет его искать. А я Мася, живо сообразила, как с этим бороться. Я его по булькам определяла. Оглянешься назад - нет никого, смотри, где бульки над рифом. Дышит он редко, буль от буля минут на пять отстоит, а куда мне, Мася, спешить. Я вход в норку отыщу и над ним зависаю, жду, бульки вперед пошли - значит с размером все в порядке, поместился. Ну, я тогда за ним. Мне-то уж можно, я мельче. Хуже, если бульки назад. Выползает, недовольный, и новую норку ищет с особенным усердием. Так мы, Мася, в ниточки-иголочки с ним и играли. Все пещерные рыбы , наверное, с неделю потом от испуга лечились. Представь, сидишь ты себе спокойно дома, в тапочках, чай пьешь, а в окно к тебе огромный лезет. Страшно.

ДЕНЬ ТРЕТИЙ

Alibi Ali

Проснулись мы в этот день до рассвета. И пока я, Мася, кофе заваривала, мне все почему-то паровозы вспоминались - там тоже народ поутру в очереди за кипятком стоит. А я с утра без кофеина, ты знаешь, даже маме родной не улыбнусь. А мой бадди и с постели не встает, пока кружкой кофе перед носом не помашешь, вот ведь парочка подобралась - не то, что прочие - уже бегают, щебечут, свежие, как маргаритки. Но мы, Мася, как хорошее вино - всегда своего часа ждем.

Вот как выкинули нас за борт, так мы и рухнули вдвоем глубже всех. Я тебя, Мася, цифрами пугать не буду - у них тут около тридцати - уже глубоко, там они все и болтались. По мне это мелкая вода, да и бадди мой любит куда поглубже забраться - там для нас, Мася, особенный кайф. Будто ты на другую планету попал. Тишина, только бульки из регулятора какую-то особенную песню поют, ты себе, Мася, буддийских монахов представь для сравнения, когда они всякие свои мантры выводят. Вроде как тоскливо, но в душе особенное нежное томление пробуждает. И свет такой сумеречный, как хорошим летним вечером. И еще славно, что никто лишний здесь зря не слоняется, ластами по голове не стучит. Бадди не в счет, он, можно сказать, почти что я, на одной волне вибрирует.

Но недолго мы, Мася, наслаждались одиночеством. Тут-то они, те самые, кем аквалангистов пугают, и появились в виде серых теней. Сначала одна неспешно навстречу проплыла, присматривалась, потом вторая, а дальше и вовсе косяками шастать стали. Они, Мася, красиво плывут, только очень неприятно, когда сзади. Ну, мы их искушать не стали - кто знает, что у них на уме, и ко всем прочим присоединились - все-таки и акулам не из двух выбирать, да и в большой компании всегда найдется, кем заслониться. Так, с щекотным чувством, что тебя вот-вот за попу укусят, мы и доплавали до конца.

Елена Изюмская

aka Май